В этом городе...
В этом городе пыль азиатских кровей
Проникает во все закоулки и души.
В этом городе клином стальных журавлей
Остановлено время, Бернеса послушать.
На зеленых полях своих скверов игру
Проиграли заводы базарам и рынкам.
Персонажи герба отметали икру,
Видя преданность граждан к китайским ботинкам.
Покидая сей город (всегда в первый раз.
Он исчезнет, как не был, тотчас за спиною),
Успеваешь прочесть на бегу «во Тарас»,
И не свяжешь никак это с "желтой горою".
Только маски глядят с уцелевших домов,
Только песня звучит про огни золотые.
И Гагарин еще приземлиться готов...
И родители где-то идут молодые.
Лето, притворив тихонько двери...
Лето, притворив тихонько двери,
Устремилось к южным берегам.
Как миссионер туземцев к вере,
Осень нас приучит к холодам.
Станет меньше воли. И свободы
Сузится, как день, короткий век.
У природы нет плохой погоды.
Но веселья в этом тоже нет.
Осень изобильна, но печальна,
А весна пуста, да весела.
Как мечта, чьей силы изначально
Мало, чтобы вылиться в дела.
Мы проводим солнечного бога
Робкою слезою из-под век.
И почти что сразу у порога
Ляжет неизбежный первый снег.
07.09.2003 г.
Осень помнит все...
Осень помнит все. Ее легенды
В дереве, роняющем листву.
В искреннем желании моменты
Лета повторить. И на траву
Бросить, сквозь бутылочный осколок
Взгляд, чтоб сердцу стало зеленей.
Только ужас новогодних елок
С каждым днем становится сильней.
Ветер заскучал без птичьей трели.
Шорохами разве будешь сыт?
Певчие лесные присмирели
И тоску с луною делят псы.
Осень – участь тех кто прожил лето.
В зеркале увидел смену лиц.
И нашел знакомые сюжеты
В ворохе исписанных страниц.
* * *
Ноябрь скоро. Души снежных баб
Готовятся на землю опуститься,
Чтобы в ребячьих играх воплотиться.
И им смешно, что кто-то вдруг озяб.
А мы вот зябнем телом и душой
И ждем весны, как дети ждут подарка.
Улыбкою заброшенного парка
Сверкнет кусочек неба голубой.
9-й маршрут
На этом маршруте трамваи пасутся в траве.
И рельсы ныряют под стебли стальными ужами.
Закатное солнце к усталой прильнет голове,
Лучами своими напомнив об осени ржавой.
На этом маршруте отец мой заводу служил.
Служил ли завод ему также? Тут больше вопросов.
Пока он служил, я в окрестных дворах пережил,
Наверное, три поколения местных барбосов.
Мне чудится режущий скрип на крутом вираже,
Когда на трамвае лихой пронесется возница.
Для нескольких сверстников выпала карта «уже...».
А мне все еще недописанной мнится страница.
А мне все еще помогает размах тополей
Припомнить слова, имена и названья предметам,
Которые канули вместе с мечтою моей
О юной весне, обещающей счастие летом.
О маленьких домиках, скрытых завесой дождя,
Где ждут не меня, но так тянет приблизиться к окнам.
И в них рассмотреть, как на круглую шляпку гвоздя
Взлетает волшебника шляпа, сиренево-блекла.
У всех телефоны, а в детство звонить не дают.
Туда где звонок двухкопеечной равен монете.
И только трамваи забытые песни поют.
Им память моя навевает мелодии эти.
***
Черно-белая память о наших отцах.
Кумачевые песни в едином строю.
Фото грифельным тоном не портит лица,
Просто вносит бесцветную ноту свою.
И глядят они прямо, прижавшись плечом,
К половинкам, к друзьям, поднимая детей.
Только юность свою принимая в расчет,
Смело входят в волну набегающих дней.
Мы хвалились своими отцами: «А мой…»
Бесконечных чудес они были творцы.
И от них научились гордиться страной,
Несмотря на худые дела и концы.
Нам так нужен был их немудрящий совет.
И защита от детских соленых невзгод.
И вытаскивал день свой счастливый билет,
Раз с отцом намечался куда-то поход.
А они берегли матерей и страну,
Поднимали с бедовых военных колен
И, в пожатье тяжелые руки замкнув,
Уходили на службу, в бессонницу смен.
… И теперь, когда мир без отца одинок,
И душа уступает ночному врагу,
Я, сквозь слезы, его ощущаю: – Сынок,
Успокойся. Я рядом. Сейчас помогу.
15.09.2014г.